Михаил Швыдкой: "Цензуры в театре нет. В кинематографе тоже" instagram (1)
Размер шрифта:
a
a
a
Цвета сайта:
ц
ц
ц
Изображения:
Настройки
Настройки шрифта:
Выберите шрифт Arial Times New Roman
Интервал между буквами (Кернинг) Стандартный Средний Большой
Выбор цветовой схемы:
Черным по белому
Белым по черному
Темно-синим по голубому
Коричневым по бежевому
Зеленым по темно-коричневому

Михаил Швыдкой: "Цензуры в театре нет. В кинематографе тоже"

Михаил Швыдкой: "Цензуры в театре нет. В кинематографе тоже"

Креативный редактор Sobesednik.ru поговорил с Михаилом Швыдким о прошлом, настоящем и будущем российской культуры.

Михаил Швыдкой – спецпредставитель президента по международному культурному сотрудничеству. Посол по особым поручениям. Руководитель Театра мюзикла. В прошлом – министр культуры. Ведущий ток-шоу «Культурная революция». Театровед, историк английской драматургии, одна из самых спорных фигур в российской культуре и при этом друг почти всех крупных деятелей искусства. Большинство коллег его любят, а те, которые ненавидят – ненавидят очень сильно. Как для кого, а для меня это серьезный критерий качества.

«Шоу вытеснило бизнес»

Спрошу вас для начала как театроведа: победа Трампа – это победа театральности над реальностью?

Отчасти, но только отчасти, это переход политики в область шоубизнеса, когда главный критерий – «интересно/неинтересно». Клинтон в первую очередь неинтересна, все остальные претензии потом. Политика, собственно, давно имела черты шоубизнеса, но сейчас шоу вытеснило бизнес. Впрочем, это ведь не вчера началось. Россия, как всегда, первой столкнулась с этим. Когда в декабре девяносто третьего случился рывок Жириновского, он ведь уже использовал эти технологии. До сих пор использует очень успешно.

Хорошо, какой это театр? Чья стилистика? Брехт? Абсурд?

Скорее всего это «Король Убю». Помните? «Зашибю!!!» Игра в страшного, ужасного и непобедимого.

Но почему людям это нравится? Им нравится быть плохими?

Да почему плохими, нормально всё! Знаете, Арто говорил: в каждом человеке много намешано, в том числе зверства, театр волен иногда это разбудить. Что, в вас, во мне этого нет? Вам никогда никого убить не хотелось? Просто одни кричат «Зашибю!», а другие зашибают... Америка ведь не Германия, ей каяться в фашизме не приходится. Это Германия семьдесят лет просит прощения, и то, подозреваю, скоро перестанет; а в Америке фашизма не было, она может позволить себе всякое. Вы думаете, это всегда была политкорректная страна? Санта-Клаус живет в одном пространстве с ку-клукс-кланом... Всякое было, и полковник Линч, и сенатор Маккарти. И жителю Среднего Запада, в маленьком городе, где у белых семей пятеро по лавкам, а по воскресеньям все истово ходят в церковь, Трамп гораздо более понятен и мил, чем Обама. Не говоря о том, что шоумен он действительно очень талантливый. И при этом обладающий прагматизмом, пониманием того, чего от него ждут избиратели.

А почему тогда все говорили, что не будут за него голосовать? Обманули социологов?

Знаете, вот в будущем году у канала «Культура» юбилей. Двадцать лет. Не верится, да? Так вот, когда его только создали, принято было во всех опросах отвечать: смотрю канал «Культура»! Это считалось правильным, престижным, даже там, где канал «Культура» еще не вещал. Но при этом смотрели его впятеро меньше, чем говорили, – кто же признается, что он подсел на сериалы? Здесь примерно та же история. Они еще не привыкли говорить вслух, что Клинтон им надоела. Думаю, привыкнут.

Может, лучше все же хоть притворяться культурными?

Объективно, может, и лучше, но такое лицемерие сильно осложняет прогнозы. Иногда непонятно, на каком вы свете. Это своего рода постмодернизм.

Слушайте, но в театре все посмотрели Жарри и по домам пошли. Разве бывает иначе?

И спектакли заканчивались демонстрациями, надо признать, что театр – самое влиятельное искусство. Иногда посмотрели – и по домам, а иногда – на площадь. Но в США все-таки сильные сдерживающие центры, не зря говорят об Америке: большой корабль с маленьким рулем.

А санкции снимут?

В ближайшее время вряд ли: в сенате сидят республиканцы, в конгрессе – республиканцы...

Но поладят ли Трамп с Путиным?

Многое зависит от первой встречи. Если на первой встрече поладят, то дальше все сложится. Владимир Владимирович умный и обаятельный собеседник. Как и Трамп, впрочем...

Два таких мачо...

Лидеры России и США не могут быть хлюпиками. Тем более такие, которые остро чувствуют современные вызовы и не хотят от них отставать. Достаточно прочитать ярославскую речь В. В. Путина – там уже явный упор на инновации, на новую экономику... Словом, если президенты России и США встретятся в начале следующего года, как об этом сообщают некоторые СМИ, им будет о чем поговорить.

«Искусство – про счастье, а не про идеи»

Конфликты в театре, выступление Райкина, выступления и колонка Калягина – о чем все это, зачем?

Я не понимаю, скажу честно. Цензуры в театре нет. В кинематографе тоже. Есть выступления негодующих зрителей, на которые нужно реагировать соответственно: это не голос власти и не тайные послания Кремля. Это обычная невоспитанность публики. Вообще, скажу вам, после советской власти публика испортилась сильнее, чем театры. Это, собственно, предсказал Горин: прежде подкупали артистов, но оказалось, что эффективнее – зрителей.

Первостепенная задача российской культуры сегодня – воспитывать публику. Общество, если хотите. Главная порча произошла по трем направлениям. Первое: у людей нет научной картины мира. Это серьезней и масштабней по последствиям, чем кажется. Они полны самых пещерных суеверий, языческих по сути, лишены твердых знаний, верят всему... Второе: у людей исчезло представление о задачах искусства. Им кажется, что искусство – это про идеи. А искусство – это про счастье. Какие идеи в «Войне и мире»? Это волновало Толстого, пока писал, и то не все время. А ткань «Войны и мира» – это счастье, просто от того, как там слова рядом поставлены. И третье: искусство – это диалог. Навык диалога утрачен. Когда я читаю лекции, то всегда говорю: по этой теме вы можете прочитать то-то и то-то, пересказывать это я не намерен, давайте поговорим. И этот навык разговора должен начинаться в детстве: я учился в Москве в довольно обыкновенной школе, нимало не элитной, и тем не менее пять раз за учебный год мы ходили в театр и обсуждали увиденное. Еще чаще – в кино, и не только на идеологические фильмы. Этого нет сейчас, и нет культуры дискуссии, с которой начинается умный зритель. В результате он реагирует чистой агрессией – ну, что делать, художник должен быть готов к такой реакции. Если у него актер испражняется на сцене – не получить скандала в зале даже несколько обидно, это входит в условия игры.

Идеологической цензуры нет, но есть финансовая...

Ну о чем вы?! Вот я был на приснопамятном собрании СТД, где обсуждалась в том числе цензура. Смотрю – молодых лиц вообще нет в зале. Потому что молодым все это уже не нужно, они достают деньги и не нуждаются ни в помощи государства, ни в одобрении начальства. Сегодня фильм можно снять на «мыльницу». Американские независимые потому и называются независимыми, что снимают фильмы за сто тысяч долларов, а я только что посмотрел среднеазиатскую картину за восемьдесят тысяч – шедевр! Если нет идей, так и говорите. Настоящая проблема не в том, что всех давит государственная идея, а в том, что ее нет. И непонятно, как по отношению к ней определяться. В советское время была какая-никакая – пусть тоталитарная – политика государства в области искусства. Заключалась она в том, что на одном крыле был Тарковский, а на другом – производственная драма (тоже, кстати, по нынешним меркам не такая плохая). Миллионными тиражами издавался Сергей Сартаков, которого ныне никто не вспомнит, а десятитысячными, позволявшими все же выживать, – Юрий Трифонов. Юрия Любимова давили, но недодавливали и на гастроли выпускали, потому что понимали: Трифонов и Любимов создают престиж СССР за рубежом, они, может, еще и нужней, чем лояльные художники. В последние годы советской власти до М. С. Горбачева атмосфера была сколь угодно тошной, но если художник не кричал открыто, что он ненавидит колхозы, и не описывал в деталях половой акт, он мог существовать вполне легально. Сегодня этой государственной идеологии нет, а потому стараются кто во что горазд...

«Дай срок – будет», как говорил один герой.

Никогда не будет. В Конституции прописано ее отсутствие. Периодические вбросы на тему отмены этой статьи – недавно, скажем, с этим выступила новый сенатор из Крыма – прощупывают общественное мнение, но ведь вбросы для того и созданы. Если в России будет принята единая идеологическая доктрина, первой придется запретить КПРФ. Этого не сделал даже Ельцин.

Погодите, еще в законе о российской нации будет прописана государствообразующая роль русского народа...

И этого не будет, потому что вся современная политика России направлена на то, чтобы подчеркивать многонациональное единство, пестроту. Сталинский опыт ведь – задумайтесь об этом – не укрепил, а развалил Советский Союз. И Российская империя не в последнюю очередь рухнула из-за национального вопроса, из-за шовинизма, из-за национального чванства. Империям вообще свойственно гибнуть, Австро-Венгрия вон на что была либеральной, а рухнула первой (не из-за либеральности, конечно). Но Советский Союз погиб именно потому, что Сталин пытался возродить империю со всеми ее пороками.

«В такой позе работать неудобно»

Вы можете себе объяснить откровенный сервилизм людей, у которых всё есть? Которым даже в смысле статуса ничто не угрожает?

Только тем, что въедается психология барака. Подлизывание власти – своего рода инстинкт, и самой власти это вовсе не нужно. Мне кажется, это ее даже раздражает. Беда в том, что на условно противоположном фланге – среди тех, кого называют авангардистами – я как раз авангарда-то и не вижу. Покушусь на святое – упомяну Константина Богомолова. Это самое что ни на есть общедоступное искусство, не авангардное, а коллажное, с совершенно газетными упоминаниями актуальных реалий – почему оно, в отличие от авангарда, и пользуется массовым спросом. И это довольно скучно, по-моему. Если где-то и есть сейчас свободный поиск, то он происходит в других местах, и коллеги, на мой взгляд, могли бы защищать его корпоративнее, что ли...

Но, может, этот сервилизм – он для того, чтобы покупать себе свободу? В общественной жизни – принимать известную позу, а в театре – ставить шедевры?

В том и дело, что в этой позе не очень-то создашь шедевр. Больно, неудобно... И главное – никто же не требует, все сугубо добровольно.

Вы верите в искренность Константина Райкина или правы те, кто во всем усматривает материальные причины?

В его выступлении материальных причин точно не было. Он блестящий актер, это был блестящий монолог. Насколько я могу судить, его действительно волнуют и оскорбляют попытки некоторых людей, в чьей погромной активности государство тоже совершенно не нуждается, хамить художникам. Он выступил против этого тренда, но государство не может запретить этим людям реализовывать свои пещерные представления. Единственный способ справиться – начинать с нуля воспитывать адекватного зрителя, этого за нас никто не сделает.

Разрешите наконец вечный вопрос: государство дает театрам свои деньги или это деньги все-таки наши? В смысле – налогоплательщиков.

Это, безусловно, деньги налогоплательщиков, но все налогоплательщики разные. Даже путинское большинство – в которое входят, допустим, Олег Павлович Табаков, Константин Райкин, Залдостанов и ваш покорный слуга – это чрезвычайно пестрое сообщество. Одно кино надо снимать для тех, кто жаждет оскорбиться по любому поводу, другое – для тех, кто любит сложность. Первоочередная забота Министерства культуры, как я ее понимаю, – не вопрос «Кому дать денег?», а именно забота о сохранении этой сложности и пестроты. Искусство не учит любить Родину. Это делают папа с мамой. Искусство – доказательство ее величия.

вернуться к списку статей
Ответственный за наполнение страницы: Пресс-служба