Интерес к стране — одна из причин, по которой люди смотрят кино»
Газета «Известия», 25 апреля 2018 года
Анастасия Рогова
Глава «Мосфильма» Карен Шахназаров — о расширении киногеографии и продвижении отечественных фильмов на мировом рынке
Крупнейший в стране киноконцерн «Мосфильм» стремительно обновляется. Снимаются новые картины, совершенствуются технологии. Глава «Мосфильма» народный артист России Карен Шахназаров поделился с «Известиями» планами развития студии, а также рассказал о том, какого кино не хватает российскому зрителю и почему нашим кинематографистам не стоит догонять Голливуд.
— Карен Георгиевич, СМИ сообщают о больших преобразованиях во вверенном вам учреждении.
— Соответствует действительности. Ввели в строй новую студию Atmos (Dolby Atmos Premiere) — это самая современная студия записи и перезаписи звука. Большое строительство идет: новый павильон, здание для костюмов, реквизита. Уже два огромных здания стоят, будет построен еще один павильон и киноконцертный комплекс.
С советских времен такого капитального строительства не велось. В июле или августе два объекта уже будут открыты. Это всё делается не на государственные деньги. Мы единственная студия, которая не получает бюджетных средств. Реконструкцию, модернизацию делаем на свои. Что касается производства, сейчас заканчиваем четырехсерийный фильм «Решение о ликвидации».
— Исторический?
— Фильм основан на реальных событиях. Довольно интересная тема: ликвидация такого печально известного персонажа, как Шамиль Басаев. Игорь Петренко играет главную роль. Уже готовим к выпуску. Жанр — триллер, но качественный, с элементами боевика и замечательной актерской работой. Игорь Петренко, Алексей Вертков, отличный чеченский актер Аюб Цингиев. Кавказские актеры очень хорошие. Фильм готовится к выходу в прокат в начале июня. Сериал будет, наверное, осенью.
— Начало года вышло очень удачным для российского кино: впервые доля его в отечественном прокате достигла почти 50%. Каковы причины этого успеха? Благоприятное стечение обстоятельств или сработали меры, принимаемые Министерством культуры и кинематографистами?
— Средний уровень российского кино сегодня поднимается, зритель это видит и начинает голосовать рублем. Плюс сказывается общая ситуация в стране: люди снова, как в советское время, стали в кино ходить. И не только, много ходят в театры, в музеи очереди стоят.
Кроме того, технологические возможности российского кинематографа сегодня не уступают мировым образцам. Уровень технологий важен: качество картинки, звука. Я сам советский режиссер и могу сказать, в советском кино уровень технологического качества довольно сильно отставал. Сегодня этой проблемы нет, фильмы делаются на современном уровне.
— Получится ли удержать эту планку?
— Не следует успокаиваться. Российского кино всё еще мало — всего 70–80 картин в год делают. И практически все — за бюджетные средства. Это, на мой взгляд, проблема, потому что сдерживает развитие индустрии. Развитие возможно, только если заработают всерьез рыночные механизмы.
Из 70–80 картин в прокат выходят 20 в год. А страна должна, на мой взгляд, 250–300 картин делать в год, тогда можно говорить о реальном кинематографе. Доля нашего кино выросла, но это не значит, что проблем больше нет. Надо выстраивать рыночные механизмы, чтобы кино не зависело от господдержки.
Российское телевидение сейчас справилось с этой проблемой. Производится огромное количество сериалов. Я помню 1990-е годы — вообще не было наших сериалов, по всем каналам шли мексиканские, бразильские. Сейчас практически нет иностранной сериальной продукции, потому что каналы наладили собственное производство.
Необходимо создать единый центр кино. У нас фактически два центра финансирования: Минкультуры и Фонд кино. В рамках Министерства культуры нужно сделать единый центр, аналог Госкино, который занимался бы всеми проблемами отрасли. Финансирование, прокат, продвижение за рубеж было бы в одних руках.
— Вы заговорили о негосударственном финансировании кино. За счет каких ресурсов это возможно?
— Я все последние проекты делал без господдержки. «Анну Каренину» финансировали телеканал и частный инвестор. Так что бизнес в кино вкладывать готов, но надо над этим работать. Российское кино показывает неплохие результаты — это повод привлекать частных инвесторов. И, конечно же, нам нужно выходить на мировой рынок.
— У нас многие фильмы ориентированы только на российского зрителя. Менталитет, сюжеты, проблемы героев не очень понятны за рубежом.
— Согласен, российские фильмы, которые успешно идут в стране, не очень «попадают» в зарубежную зрительскую аудиторию. Когда делаешь картину, надо думать, как в нее заложить то, что будет интересно всем. Хотя это тоже самообман: хорошее кино одинаково во всем мире. Мои «Курьер» или «Город Зеро» были очень успешны за рубежом. Но определенная специфика, конечно, есть.
Элементарный вопрос: у наших картин очень длинные диалоги. Для современного зрителя в мире — это минус. Если у вас по полчаса на экране разговаривают, это не очень хорошо для продаж на западных кинорынках. У американцев короткие диалоги, они ориентированы на то, чтобы и в Африке было понятно зрителю.
Ну и профессия редактора в кино практически умерла. Я много раз говорил, что и в Фонде кино нужна редакторская группа, и в Министерстве культуры. Нужно работать со сценарным материалом более тщательно.
— Копродукция не может быть одним из решений проблемы?
— Может быть, но вы же видите общую ситуацию. В кино взаимоотношения сохраняются, но мало сейчас копродукции, и желающих ею заниматься не очень много. Хотя есть интерес к российскому кино. То, что Россия сейчас в центре внимания, тоже работает. С одной стороны, в этой ситуации есть минусы, а с другой — плюсы: всем интересно, страна в фокусе новостей.
Так и советское кино работало, потому что СССР был всем интересен: мощная страна, сверхдержава. То же самое сейчас появляется по отношению к России, хотя в 1990-е годы было ощущение, что мы вообще никому не интересны. Интерес к стране — одна из причин, по которой люди смотрят кино.
— Продюсеры жалуются, что бюджет одной голливудской картины равен почти всей нашей господдержке кинематографа. Как в этом случае сражаться за интерес?
— Сражаться с американцами на их поле сегодня не надо пытаться. Возможно, в будущем. Российскому кино надо находить свою идентичность. Это уже проблема внутренняя, творческая. Находить вещи, которые традиционны для нашей культуры и могут быть интересны для других. Занять свою нишу, как в свое время это сделало советское кино.
Для русской культуры традиционен психологизм, интерес к судьбам простых людей, человеческие правдивые истории. «Иваново детство», «Летят журавли», «Москва слезам не верит». Не только мы не снимаем множества блокбастеров, и французы не снимают, но у французов довольно неплохо кино развивается, почти 400 картин в год они выпускают.
И основная масса французского кино — о жизни людей в обычных декорациях. Французская публика смотрит, и за рубежом у них есть своя ниша. Теперь пошла мода на фильмы о спорте, но на этом тоже долго не продержишься. У нас очень мало кино, которое рассказывает о реальной жизни.
— Да, в советское время подобных картин было много.
— Там была масса и плохих картин, но все-таки по советскому фильму ты мог понять, как и чем живут люди, какие у них проблемы. Элементарно: как они зарплату получают, как на работу ходят, что они делают, что любят. Я иногда задумываюсь, что очень мало сейчас у нас картин, чтобы понять, а как вообще люди живут.
Между прочим, у американцев их много. Мы только про блокбастеры говорим, а у них множество фильмов совсем незатейливых, и они тоже довольно успешны. Там есть целый киносегмент, по которому можно понять жизнь простого американца.
В советском кино это было развито. «Москва слезам не верит» — простая человеческая история. Я могу сказать: «Хотите узнать, как в СССР жили, посмотрите». Действительно, так жили люди. Без всяких фантазий. Разные должны быть картины, но мы очень мало знаем, как страна живет.
— Сегодня эту тему больше поднимают режиссеры-дебютанты.
— А они и должны — это их хлеб. Кто чувствует время, кто чувствует жизнь? Молодежь. Это есть, но недостаточно даже географически развито. У нас огромная страна. А кино в основном сориентировано в рамках МКАД. Я давно не видел картины, в которой в Новосибирске история произошла бы. Но здесь, видимо, нужна более активная политика государства. Такие вещи надо поощрять. Сделать конкурс «Сценарий о современности», дать денег...
— Министерство культуры должно заняться регионами?
— Думаю, да. В Якутии неплохие картины ребята делают — как раз про жизнь, про себя. В Чечне пытаются делать кино, в Уфе. Это очень хорошо. Современное кино во всем мире уходит из больших студий. Большие студии были сделаны во времена пленки, тогда везде надо было павильоны строить. Сейчас цифра, легкая аппаратура, света много не надо. Кино без претензий на блокбастер довольно легко делать технически.
Можно расширить географию киноиндустрии. Для этого не нужны большие студии. Я снимал «Курьер», простейшую картину. У меня всё было в павильоне построено. Декорации обычных квартир сооружались в павильоне, потому что иначе невозможно было. Камера, пленка низкочувствительная, нужно было много света...
Сегодня я такую картину снял бы маленькой цифровой камерой в реальных интерьерах. Такому кино надо тоже помогать, двигать его. Как раз им молодые занимаются. Оно бюджетное, недорогое, но может дать то, о чем мы говорим, — дыхание жизни, человеческие истории, и за границей может быть очень востребовано. Не только на фестивалях — в прокате.
Людей интересует, что делается в России, как живут там. Люди смотрят иногда российские фильмы, потому что в них снег есть. У меня был такой случай. «Мы покупаем вашу картину, потому что у вас много снега». Есть страны, где его не видели. Людям интересно. А мы мало используем фактуру, реальность страны...