Константин Богомолов: «В театре необходим добровольный тоталитаризм»

Газета «Известия», 13 июня 2019 года

Даниил Поляков

Режиссер Константин Богомолов не склонен к либеральным взглядам, мечтает привлечь к работе выдающихся постановщиков и готов помогать своим артистам строить кинокарьеру. Об этом новый худрук Театра на Малой Бронной рассказал «Известиям» вскоре после своего назначения.

— Многих удивила ваша новая должность, но, как понимаю, ваш путь в профессии так или иначе связан с этим театром.

— Да, действительно, мой мастер в ГИТИСе Андрей Александрович Гончаров возглавлял Театр на Малой Бронной около восьми лет, а предыдущий худрук — Сергей Анатольевич Голомазов, который, кстати, тоже является учеником Гончарова, преподавал у нас на курсе. Будучи студентом, я часто ходил сюда, любил этот театр, особенно в тот короткий период, когда его возглавлял Сергей Васильевич Женовач (ныне худрук МХТ имени Чехова. — «Известия»). Он проработал здесь всего пару сезонов, но успел сделать прекрасные спектакли — «Идиот», «Мельник, колдун, обманщик и сват», «Пучина» и так далее. Они не очень собирали публику, но были любимы профессиональным сообществом.

После выпуска я поставил здесь «Много шума из ничего». Тогда театром правил Леонид Трушкин, а директором был Илья Аронович Коган. Это был мой первый спектакль, номинированный на «Золотую маску». Олег Павлович Табаков пришел, посмотрел и позвал меня в «Табакерку». В следующем сезоне я уже выпустил «Процесс» по Кафке, затем «Отцы и дети», стал штатным режиссером «Табакерки», после — помощником худрука в МХТ имени Чехова и так далее.

Поэтому, конечно, с этим театром, со зданием и с людьми, которые здесь работают, у меня связаны очень хорошие воспоминания.

— Сергей Голомазов поделился в соцсетях постом: «На самом деле Театр на Малой Бронной — счастливый: из него ни один худрук не ушел вперед ногами». Действительно, всем худрукам, как правило, «помогли» уйти.

— Да, есть такой момент (смеется). Но здесь все-таки много мифов, мало представления о реальной картине и есть желание навесить ярлыки. Все это довольно непростая история. К примеру, Сергей Женовач, вероятно, был в напряженных отношениях с директором Ильей Коганом, но в то же время и сам искал пути дальнейшего развития. Наверное, у Голомазова тоже были какие-то разногласия с директором, но я не хочу во все это вникать. Он очень много сделал, чтобы вытащить Театр на Малой Бронной из затяжного кризиса, — вернул сюда зрителя, обновил труппу своими учениками. Я могу ему сказать только слова благодарности.

Знаете, совершенно не хочется начинать свою работу с рассказов о том, как здесь было плохо и как теперь будет хорошо. Скажу так: было хорошо, станет еще лучше.

— Вы так оптимистично настроены?

— А зачем тогда вообще приходить, если не настраиваться на победы, успехи, свершения? Конечно, будет немало проблем и надо приложить усилия, чтобы с ними справиться. К театру и людям, которые здесь работают, будет предъявлен ряд требований, чтобы они активизировались, соответствовали вызовам времени. Нас к этому обязывает само место. Театр находится в центре культурной, интеллектуальной, светской, тусовочной, студенческой жизни Москвы. Надо подтягиваться, не ныть о прошлом, а смотреть вперед, радоваться тому, что живем и имеем возможность работать.

Терпеть не могу жалоб, бесконечных оправданий и так далее. Олег Табаков любил повторять фразу из своей роли: «Дело надо делать, господа!» Мне кажется, это очень простая и действенная формула.

— Планируете ли сотрудничать с Сергеем Голомазовым?

— Не исключаю такой возможности, если Сергей Анатольевич не будет исключать ее для себя. Сейчас моя задача — максимально обеспечить приток свежей режиссерской крови. На это направлю все свои усилия — следующий сезон не за горами, планов у театра, к сожалению, практически нет, и я их должен сформировать.

При этом мы прекрасно понимаем, что серьезные постановщики давно расписаны. Значит, надо будет искать возможности убедить их. Это непросто, но, надеюсь, мне удастся.

Кроме того, предстоит отсмотреть весь репертуар, побеседовать со всеми актерами, войти в дела всех подразделений театра — цехов, музея, труппы, службы пиара и так далее. После того как у меня в голове сложится пазл, сформирую первые решения и задачи. Например, я уже понимаю, что надо менять оформление театра — сайт, афиши, программки. Делать их более привлекательными и современными.

— В будущем сезоне вам еще придется приступить к ремонту театра. Наверное, не так просто начинать с этого.

— Наоборот, ремонт — очень удачный период для театра. Это возможность в каком-то смысле сбросить с себя кожу и вернуться в обновленном состоянии с новыми названиями, иным ощущением и дыханием жизни. Ремонт, как мне кажется, в данном случае знак общего обновления. К тому же есть сцена в ДК «На Яузе», чтобы театры, которым предстоит ремонт, могли там продолжать ставить и играть спектакли. Департамент культуры Москвы прекрасно организовал эту систему.

— Часто приходится слышать, что в театре возможна только тоталитарная система управления. Или вам все-таки ближе более либеральные подходы?

— Я давно не склонен к либеральным взглядам. Театр — это, безусловно, дом, семья, но одновременно и четкое подчинение, дисциплина. Я бы сказал, что театру необходим тоталитаризм. Или лучше так: в театре необходим добровольный тоталитаризм. Он основан на авторитете художественного руководителя, единстве команды, обремененности общими целями. Такой тоталитаризм, выражающийся в сумме самодисциплин, мной приветствуется. А тоталитаризм палки, окрика, насилия, то есть тупой, неприемлем ни в каком творческом организме.

— Как вам удается убеждать корифеев сцены так легко и увлеченно принимать вашу стилистику? Планируете ли старшее актерское поколение на Малой Бронной увлечь чем-то новым?

— Надеюсь. Посмотрим. Работать с артистами старшего поколения мне иногда гораздо легче, чем с молодыми. Они, как это ни парадоксально, более открыты к новому: многое повидали и попробовали, от чего-то уже устали и действительно хотят творчества. Им нет смысла рваться за карьерой и лишними аплодисментами. Они стремятся к чему-то более долговечному.

Я никогда не боялся работать с артистами старшего поколения, и, может быть, чувствуя это, они отвечали мне взаимностью. И потом, знаете, я не стеснялся сказать актеру, что знаю, как надо, вижу, куда вести. Им это важно. Они слишком привыкли встречаться с расхлябанными режиссерами, которые садятся и говорят: «Ну хорошо, а как вы думаете? Как бы вы это сделали?» Не может капитан не знать, куда плывет его корабль.

Я работал с такими известными артистами, как Табаков, Тенякова, Збруев, Мирошниченко, Шанина и другие. Они получали от этого удовольствие, и я был счастлив. Надеюсь, здесь будет так же. Для меня это очень важная задача: в первый же сезон занять артистов старшего поколения. Дать им серьезную работу, по-новому и интересно их раскрыть. Но в той же степени необходимо питать интересной работой и открытиями молодых и средневозрастных артистов.

— Недавно вы заявили о себе как кинорежиссер, сняв сериал «Содержанки». Будете ли продвигать свою молодежь в кино?

— Буду помогать своим артистам в любой успешной и не мешающей театру работе. Если сочту возможным, правильным, творчески состоятельным, буду их рекомендовать в теле- и кинопроекты. Категорически не приемлю позиции, когда худрук запрещает своим артистам сниматься. Более того, буду это поощрять, поскольку театру нужны известные, тренированные, успешные артисты. А как итог — счастливые люди. И это будет не блат, а попытка доказать, что артист Театра на Малой Бронной — знак качества.

— Увидим ли мы в Театре на Малой Бронной такие же бурлескные спектакли, как «Идеальный муж» или «Три мушкетера», что вы поставили в МХТ имени Чехова? Или вы уже отошли от этой стилистики?

— Отошел, но давайте поживем, посмотрим. Задача в том, чтобы здесь было интересно, хорошо, сложно, по-разному. Какая разница, я ли поставлю какой-то яркий спектакль-шоу или другой режиссер? Главное, чтобы он пользовался успехом и был при этом искусством. В последние годы я нахожусь в зоне консервативного театра. Называю это «русский психологический театр в современных формах». Для меня это важная зона поиска этих самых форм и работы с актером.

— Как бы отреагировал ваш мастер Андрей Гончаров, узнай он, что студент Костя однажды возглавит Театр на Малой Бронной? Что бы он вам посоветовал?

— Ой, я не знаю, что бы он посоветовал…

— Давайте опустим.

— Нет, это интересный момент. Мне кажется, режиссерский путь настолько индивидуален, что совет режиссера режиссеру невозможен, потому что это абсолютно интуитивная дорога. Никакой системы, в общем-то, тут нет, а следовательно, все советы будут дежурными. Андрей Александрович, как мне кажется, очень хорошо ко мне относился, любил, звал меня «носатый». Надеюсь, он смотрит сверху и держит за меня кулаки.