Сьюзан Грэм: Пению надо учиться всю жизнь

«Российская газета», 27 июня 2019 года

Владимир Дудин

Всемирно известная американская меццо-сопрано Сьюзан Грэм впервые приняла участие в жюри Конкурса Чайковского. Знаменитая Дидона из «Троянцев» Берлиоза, Шарлотта из «Вертера» Массне, Ариодант и Ксеркс из одноименных опер Генделя, выдающаяся камерная певица, чьи интерпретации французской музыки признаны эталонными, рассказала о значении конкурсов в карьере оперного певца. Обаятельная собеседница, чьи высказывания отличались эрудицией, остроумием, нетривиальностью, продемонстрировала позитивный настрой, который ей так пригодился в общении с коллегами в звездном жюри и в терпеливом прослушивании 60 конкурсантов.

Как вы оцениваете общий уровень конкурсантов в вашей номинации?

Сьюзан Грэм: Конкурсанты представили очень широкую панораму разного опыта, возрастов, техники. У кого-то я услышала очень высокий уровень, но есть и те, о ком можно было бы сказать, что они даже не то что не имеют большого опыта, а то, что у них совсем другой уровень готовности.

Я услышал очень много проблем с корректным произношением согласных у многих корейских и монгольских певцов: звонкие превращались в глухие, нечленораздельная артикуляция.

Сьюзан Грэм: Как бы там ни было, лично я слушала, прежде всего, качество голосов, их зрелость. Если у исполнителей было все в порядке, в том числе и с языком, они сразу получали мое одобрение.

Вы часто работаете в конкурсных жюри?

Сьюзан Грэм: Да, я участвую в конкурсах в Метрополитен-опере, являюсь также художественным руководителем программы молодых исполнителей в Лос-Анджелесе, поэтому доводилось не раз наблюдать, как все это выглядит.

В вашем репертуаре нет русской музыки. Какой ваш путь понимания музыки на русском языке, прежде всего романсов Чайковского?

Сьюзан Грэм: А я исполняла некоторые из них. Камерно-вокальный репертуар Чайковского чрезвычайно богат и прекрасен, не говоря уже об оперном. Требования этого композитора к исполнителям очень велики. Мне, да и всем нам, представителям такого исключительного жюри, было очень интересно сравнивать разные интерпретации одного и того же романса. К примеру, «Колыбельную» на стихи Майкова, которую я просто обожаю и нередко сама исполняю, кто-то пел очень нежно, кто-то добавлял больше энергии или, наоборот, рефлексии. Все это ведь всегда очень индивидуально для каждого исполнителя. Мне был ближе вариант исполнения более энергичный, поскольку в партии фортепиано мы слышим такие интенсивные терпкие гармонии с хроматизмами, но меня убеждали и захватывали исполнения и более медленные.

Как вы оцениваете программу этого конкурса в целом?

Сьюзан Грэм: Программа вокалистов на Конкурсе Чайковского кажется мне очень интересной. Три разностильных номера в первом туре — старинная ария или ария Моцарта, романс Чайковского и ария из оперы XIX века уже бросают конкурсанту серьезный вызов и дают жюри возможность сразу услышать, кто на что способен. А уж те, кто доходит до полуфинала, и вовсе представляют пять произведений, включая народную песню. Не каждый голос подходит для так называемой старинной музыки, поэтому когда обладатель крупного голоса пытается преодолеть стиль Генделя или Моцарта — то, чем они не занимаются регулярно, — конечно, становится заметно, что им не очень удобно. Но требования едины для всех, поэтому и такие большие голоса тоже должны находить способ соответствия предложенному стилю. Сложность выступлений заключалась еще и в том, что прослушивания проходили в очень камерном зале с довольно сухой акустикой. Я даже не представляю, как бы сама чувствовала себя в нем.

А вы помните, как ваша карьера начиналась?

Сьюзан Грэм: Да, прекрасно помню. Я тоже участвовала в конкурсах в США, правда, до Конкурса Чайковского дело не дошло. И так приятно было побеждать. Помню прекрасно, как пела на конкурсе в Сан-Франциско в конце лета, мне было лет 27–28. Но самым важным был конкурс в Метрополитен-опере.

То есть без конкурсов сегодня не построить карьеру?

Сьюзан Грэм: Для некоторых певцов конкурсы действительно являются важными, но есть и немало оперных звезд, сделавших грандиозную карьеру, и минуя конкурсы. Можно ведь ездить по многим прослушиваниям, которые не приведут ни к чему. Я говорю тем, кто не прошел конкурс, чтобы ни в коем случае не отчаивались: будет следующий шанс. Это ведь как не попасть в автобус на остановке с множеством людей: обязательно приедет новый. Надо пытаться снова. Если не получается на одном конкурсе — поработайте над собой, улучшите свой уровень, и на следующем вы точно победите. Правда, все обстоятельства должны сработать в вашу пользу, все должно совпасть в одном месте в одно время. Конкурсы бесспорно открывают на вас глаза публики, оперные компании зачастую впервые там о вас узнают, начинают так или иначе идентифицировать, запоминать имя, приглашать к себе на прослушивания. Известность растет как снежный ком.

Что вы думаете о русских певцах?

Сьюзан Грэм: Все они — обладатели богатого природного дара. Среди моих друзей немало россиян, я их обожаю. Их вокальный дар, глубина голосов проистекает, на мой взгляд, из особенностей языка. Богатство, многокрасочность русских голосов я очень люблю. У меня нет большого голоса, поэтому мощные русские голоса вызывают у меня сплошное восхищение.

Ужасно жаль, что американские певцы, у которых, судя по огромным успехам сопрано Сондры Радвановски, тенора Брайана Имеля и многих других солистов, очень хорошая школа, не долетают до Конкурса Чайковского.

Сьюзан Грэм: Это действительно обидно. Я думаю, что большинство молодых американцев просто о нем и не знают. Надо как-то менять ситуацию, ведь именно американец Ван Клайберн был первым победителем этого конкурса.

А кто вам помогал строить карьеру?

Сьюзан Грэм: Очень много людей, большая команда. Прежде всего, мой учитель пения, который до сих пор со мной, уже больше 30 лет. Даже когда я выступала в Нью-Йорке, я не теряла связи с учителем из Техаса, где выросла. Мне помогали очень толковые менеджеры, великолепные коучи, прекрасные пианисты, дирижеры, оперные режиссеры, наделившие меня способностями драматической актрисы. Но и как певица я училась всегда и до сих пор продолжаю, даже на Конкурсе Чайковского учусь у молодых певцов. Коллеги учат меня многому, каждая оперная постановка для меня — это учеба.

В вашей карьере какие стили превалировали?

Сьюзан Грэм: Я пела много старинной музыки, Генделя, Монтеверди, Моцарта. Никогда не пела Верди, потому что тембр моего голоса более серебряный, с таким характерным блеском. Было много и французской музыки — Берлиоза, Массне, камерной лирики Равеля, Дебюсси. Я обожаю французскую литературу. И еще, конечно, Рихард Штраус — Октавиан в «Кавалере роз». Но я никогда не заходила слишком далеко, не пела Вагнера. Впрочем, я еще не закончила карьеру, поэтому, может быть, еще спою.

Какие советы вы даете молодым певцам, спешащим многого добиться?

Сьюзан Грэм: Будьте честны, не изобретайте голоса, используйте то, что дано природой, пойте своим настоящим голосом, а не искусственно сделанным. Пойте слова, которые должны быть связаны и с умом, и с сердцем. У вас может быть самый прекрасный голос на земле, но если вы будете петь ни о чем, это просто не дойдет до слушателей, никого не зацепит. Технику надо развивать бесспорно, но умение рассказать историю тоже должно учитываться. Все это так просто, если вы хотите петь долго. Я буду петь до тех пор, пока не надоем публике.